О принципе единоначалия в юриспруденции
Роланд Фрейслер
доктор
ДОЛЖНА ЛИ БЫТЬ ОСНОВОЙ ПРИГОВОРА ОТВЕТСТВЕННАЯ ЛИЧНОСТЬ СУДЬИ ИЛИ ИГРА ГОЛОСОВ?
Индустри Ферлаг Шпет унд Линде. Берлин. 1935 год
…Порядок в народе обеспечивается рядом людей, построенных в боевой клин, от вождя до последнего соотечественника. Но надо еще построить людей в такой боевой клин. Такое построение немыслимо без распределения задач и выполнения их теми, кому они поручены. Распределение задач и ответственность за их выполнение – такова система формирования боевого клина, который в конечном счете охватывает весь народ. Гарантией того, что никто не покинет свое место, является взаимная верность вождя и тех, кто за ним следует.
Из этого принципа нельзя делать исключений: это привело бы к раздвоению личности, характерному признаку негероической эпохи.
Такой порядок, который ставит на место людей мертвые принципы, в действительности обычно являющиеся фантомами, рожденные не жизнью, а бескровными мозгами далеких от мира и народа кабинетных ученых, не в силах упорядочить эти принципы и сделать их носителями воли данного порядка. Такой порядок нуждается в технических средствах для хотя бы видимого проведения этих принципов в жизнь. Системой, которая была типичной попыткой создания порядка из бескровных фантомов, была веймарская система с ее «конституцией» в качестве основы. Этой «конституцией» должна была руководствоваться в жизнь молодежь, заканчивающая школу. Героические примеры были чужды этой системы. Но техническое средство воплощения в жизнь переодетых принципами фантомов этой системе могло быть лишь таким же мертвым, как и сами эти фантомы. Этим техническим средством было число. «Принцип» господствовал с помощью числа повсюду: в законодательстве, в парламентах, в муниципалитетах, в наблюдательных советах крупных промышленных объединений, трестов и синдикатов, в политических партиях, в профсоюзах, на факультетах наших университетов, в судах – везде!
На мертвое число нельзя возложить ответственность. Поэтому старую систему можно с полным правом назвать системой безответственности. Эта безответственность выражала самую суть этой системы. Во многих случаях, когда число решало с помощью голосования, голосование делали тайным, чтобы никто из участников не боялся, что люди узнают о его вкладе в создание большинства и его позиции, то есть, никого нельзя будет привлечь к ответственности за его позицию.
Нужно ли говорить обо всем этом, когда речь идет об организации судопроизводства? Обязательно нужно. Многие уверяют нас, что наша вера в единоначалие должна ограничиваться только определенными областями, руководством в политике и экономике, а в других областях она неприменима. Но никто не имеет права предписывать нам, какой должна быть наша вера. Только мы сами можем говорить о ней. Мы не хотим ставить пределы нашей вере, и никто не смеет этого делать. Наша вера, как и всякая вера, безгранична.
Эта вера касается и судов. Она служит нашему народу и суды тоже служат ему. Поэтому наша вера должна отражаться и в организации судов.
В юриспруденции мы не должны находиться под гипнозом «величия» устаревших форм, рожденных чуждым нам духом. Различные судебные инстанции – разве это не фантомы? «Суд признал справедливым»… А что это за «суд»? Живой человек, который ищет справедливости, ждет этой справедливости от такого же живого человека. А в «сенате» и «палате» решает случайное большинство. Непрерывность судопроизводства превращается в них в фикцию. Да и сами они – фикции. А фикции не могут выносить приговоры – это могут делать только люди.
Говорят, будто политика и экономика это одно, а судопроизводство – другое, и единоначалие в нем неприменимо. Получается так, будто государственный деятель и судья – это люди двух разных типов. Например, профессор Лент настаивает, что и коллегия может принимать решения.
Но мы уже видели, что «коллегии» как раз неспособны принимать решения. Да, не каждый может стать судьей и лишь немногие годятся в государственные деятели и не каждый судья может быть одновременно государственным деятелем и наоборот. Но разве из этого следует, что в одном случае должно решать число, а в другом человек?
Исходя из того, что «ум хорошо, а два лучше», а еще лучше три, считают, что судей должно быть трое. Но при этом каждый сознательно или бессознательно будет перекладывать определенную долю ответственности на двух других. Переход от коллегиальности к единоначалию не означает отмену коллегиальности вообще. Просто группа людей, ранее не связанных друг с другом ничем, кроме голосования, превращается в слаженный коллектив, каждый член которого имеет свою особую задачу, за выполнение которой он один отвечает, и один человек отвечает за работу в целом.
Чаще всего слышатся такие возражения: тем самым обесценивается роль судебных заседателей. Кто пойдет на эту работу, если он будет обладать лишь совещательным голосом? И второе: достаточно ли людей, способных взять на себя единоличную ответственность за вынесенное судом решение?
Отвечаем. Поставьте перед человеком задачу, и он, как правило, до нее дорастет. Мы высокого мнения о немецких судьях. А если масса судей профнепригодна, то эту непригодность не компенсировать голосованием и анонимностью.
Что же касается тех, кому недостаточно иметь только совещательный голос, то не надо их и привлекать. Есть много детей рабочих и крестьян, которые с гордостью будут выполнять эту обязанность. И разве совещательность уменьшает задачи судебных заседателей? Она их, наоборот, увеличивает. Любой руководитель нуждается в советниках. Тот, для кого быть только советником это мало, просто не любит подчиняться. И даже если бы права судебных заседателей действительно были уменьшены, было бы это аргументом против введения принципа единоначалия в суде? Почему те, кто возражает против этого, не думают о внутренних конфликтах, которые переживают судебные заседатели при их нынешнем положении? Система голосования может заставить их голосовать вопреки своим убеждениям. Преступник может быть оправдан из-за несогласованности действий заседателей, хотя каждый из них убежден в его вине.
Но я больше думаю о том тяжелом конфликте, когда отдельный судья вынужден ставить подпись под приговором, который он сам лично никогда бы не подписал. Поэтому неправильно, когда приговор подписывают несколько человек.
И пусть не уверяют, будто в результате увеличивается ответственность. Ничего подобного! Это лишь видимость, которая выдается за действительность.
Говорят, будто опытные юристы не пойдут в коллегиальный суд, если будут иметь только совещательный голос. Но у нас есть сотни судей, которые ни за что на свете не оставят свое место даже в судах низшей инстанции. И обучение молодых кадров на практике облегчается при выполнении ими совещательных функций…
…Главные возражения против введения принципов единоначалия в судопроизводстве мы разобрали. Есть и другие, но они не заслуживают серьезного внимания. Вот одно из них: но нельзя же, чтобы и в уголовном процессе вопрос о виновности решал один человек. Но если доказано, что один человек может решать лучше, чем коллегия, то почему бы и нет? Это уже возражения противников, готовых на уступки: хоть где-нибудь, да оставить старую систему! Но именно ввиду особой важности приговоров по таким делам все сказанное нами ранее относится и к ним.
Говорят еще, будто замена коллегий судьями противоречит «народном чувству». Но об этом могут говорить лишь те, кто постоянно находился в гуще народа, а они знают, что у народа на этот счет вообще нет определенного мнения…
Ученые же обычно обосновывают свои тезисы о народности тех или иных законодательных мер ссылками на тенденцию развития: положительно или отрицательно отнеслось бы народное право прошлых лет к рассматриваемому вопросу, и делают отсюда вывод, как народ относится к нему сейчас. Но именно на данный вопрос история немецкого права не дает однозначного ответа. С того времени, когда франки насильственным путем подчинили себе другие германские племена, не прекращались конфликты между правителями и народом. Но нельзя делать отсюда вывод о нынешних настроениях в народе. Я лично думаю, что любой немец, если его спросить, ответит: хотелось бы знать, какой именно судья лично подписал приговор и отвечает за него.
Говорят также, будто система коллегиальных решений не имеет ничего общего с демократическим строем, поэтому борьба против этой системы не оправдана. Под демократией мы понимаем власть безответственного большинства. А коллегиальные решения тоже принимаются большинством голосов, то есть демократически. Мы считаем такую демократию вредной. Зелль правильно указывает, что сохранение коллегиальности хотя бы только в суде приведет к разделению властей в демократическом смысле этого термина.
Нас еще пугают, что при введении единоначалия потребуется втрое больше судей, чем сейчас. Мы считаем эти опасения необоснованными. Судьи, у которых будут помощники, смогут принимать решения по большему числу дел
Наконец, нас предостерегают: не ставьте под угрозу основную идею вождизма! Примечательно, что это возражение исходит от людей, которые совсем недавно объявляли идею вождизма покушением на свободу личности.
Идее вождизма может угрожать лишь одно: если неподходящие люди будут занимать неподходящие посты. Внедрение этого принципа при соответствующем отборе в области юриспруденции идее ничем не угрожает.
Повторю: наша воля не может останавливаться перед вратами юстиции. Она распространяется на все сферы народной жизни. Поэтому мы не можем терпеть анонимность и вместе с ней безответственность в юриспруденции. Но анонимным и безответственным является численное большинство.
О Роланде Фрейслере
Так или иначе, но в последующие недели большевики сформировали из германских военнопленных многочисленные отряды в Москве, Казани, Курске, Ташкенте, Самаре, Омске, Томске и в других городах. Германские «интернационалисты» сражались против русских патриотов в войсках Фрунзе, Чапаева, Блюхера и Буденного на всех фронтах гражданской войны, «плечом к плечу со своими братьями по классу» местного разлива. Среди них был, между прочим, и бывший военнопленный Роланд Фрейслер, вступивший в Красной армии в ВКП, затем комиссаривший на Украине, служивший в ГПУ, потом по линии Коминтерна вернувшийся в Германию готовить революцию и там… перешедший в гитлеровскую НСДАП, ставший Президентом нацистского «Народного трибунала», осудившего на смерть германских офицеров и генералов, участвовавших в заговоре против Гитлера в 1944 году, и убитый американской бомбой во время налета союзнической авиации на Берлин. За годы гражданской войны через большевицкие РККА и ЧК прошло не менее 300 000 подобных «пламенных интернационалистов», плюс 40 000 китайских наемников (которых еще царское правительство подряжало на тыловые работы, а большевики за высокую плату привлекли на службу). [Из книги Вольфганга Акунова «Белые рыцари»]
Мнение автора сайта не всегда совпадает с мнением авторов публикуемых материалов!
