Последний человек - наперекор времени
Отрывок из книги "Молния и Солнце"
Савитри Дэви
Адольф Гитлер не только мог сделать все для предотвращения войны, но и приложил все возможные усилия, дабы избежать ее. Раз за разом, сначала 1 сентября 1939 года непосредственно по завершении своей победоносной компании в Польше, позже 22 июня 1940 года после заключения перемирия с оккупированной Францией, он протягивал руку дружбы Англии. Не в качестве просителя, человека, испытывающего страх, но как дальновидный и великодушный победитель, чья жизнь была полна творческих замыслов, чья программа действий была более чем конструктивной, кто вовсе не желал конфронтации со вставшими на дурной путь кровными братьями своего народа, кто видел в них, несмотря на всю их ненависть по отношению к его имени, своих будущих друзей и союзников.
Тот факт, что все попытки Гитлера избежать крупномасштабной войны, или победоносно завершить ее в кратчайшие сроки, по меньшей мере, с честью, остались бесплодными, никоим образом не умаляет его заслуг как государственного деятеля или стратега. Это лишь доказывает, что силы дезинтеграции, сплотившиеся в наш темный век и воплотившиеся во всемогущем международном кагале, были, несмотря на его проницательность и гений, слишком сильны для него. Поэтому для полного уничтожения и рассеяния этих сил необходим человек, идущий наперекор времени, еще более жестко и непреклонно чем он, другими словами Адольф Гитлер еще не последний человек, идущий наперекор времени.
Он знал это еще в ранний период своей борьбы. И ничто не показывает столь ясно, насколько он сознавал свое собственное место и значимость в истории, как его слова, адресованные Гансу Гримму в 1928 году в ходе их разговора, продолжавшегося час с четвертью: «Я знаю, что должен появиться человек, способный окончательно разрешить все наши проблемы. Вот почему, я ограничиваю себя проведением лишь подготовительной работы (die Vorarbeit), только самой неотложной подготовительной работы, так как я сознаю, что не являюсь избранным. И я сознаю также, чего не достает мне, чтобы быть им. Но другие все еще остаются равнодушными, и никто не делает первый шаг для продвижения вперед; у нас больше нет времени, которое мы могли бы потратить впустую».
Тот, кто является вновь
Воистину, когда дхарма (установленный порядок вещей, справедливость – пер.) приходит в упадок, о Бхарата, и воцаряется грех, тогда являюсь Я Сам. Для защиты добрых, для поражения творящих зло, для прочного восстановления дхармы, Я рождаюсь из века в век. (Бхагават-Гита 4.7-8)
Последняя инкарнация того, кто явится вновь, последнего человека, идущего наперекор времени, имеет множество имен. Всякая великая вера, всякая великая культура, всякая истинная (живущая или атрофированная) форма традиции, старая, как и падение человека, знает о нем. В откровениях мечтателя с острова Патмос, христиане видят в нем Христа и его второе пришествие. Однако нет больше смиренного праведника, ратующего за любовь и всепрощение, но есть неотразимый вождь, белый небесный всадник, коему суждено положить конец этому падшему миру, создать новые небеса и новую землю. Исламский мир ожидает его под именем Махди, которого Аллах пошлет «в конце времен», дабы уничтожить все накопившееся зло силой его меча – «лишь после того, как богоизбранные вновь станут господами Иерусалима» и «когда Дьявол научит людей наполнять огнем, даже воздух которым они дышат». И миллионы индусов призывают его с незапамятных времен, все еще называя его Калки, последнего аватару силы, подпирающей мир, Вишну, единственного, кто ответственен за становление жизни, дабы положить конец этой эпохе мрака и развернуть новый цикл последовательности веков. В своей работе я буду называть его индусским именем, вовсе не для того, чтобы показать свою эрудицию, от обладания коей я очень далека, просто мне не случалось ознакомиться ближе с иной традицией, оперирующей тремя типами проявленного существования – того, кто вне времени; того, кто наперекор времени; и того, кто во времени – которым на этих страницах я попытаюсь дать всестороннюю характеристику, исходя из их аналога в индусской троичной концепции божественности.
Ниже попробуем прояснить этот момент в нескольких словах.
Хорошо известное индусское триединство Брахма-Вишну-Шива, вызывающее восхищение в индийском искусстве, не что иное, как гармоничное сочетание трех божеств в одном – тройственный аспект единого трансцендентного Принципа. Оно символизирует нечто более фундаментальное – существование во всей своей полноте: манифестированной и не проявленной, постигаемой, видимой и материальной, но в тоже время лежащей по ту сторону понимания. Для существования (т.е в проявленном космосе – пер.), бытие является самим проявлением трансцендентного. И вне его пределов нет более божественности, как и нет чего-либо вне самой божественности.
Таким образом, Брахма представляет бытие in und fuer sich (в себе и для себя – пер.), будучи не проявленным, тем самым являет собой объективную вневременную реальность, становясь по ту сторону рассудочного понимания, ограниченного временными пределами, и поэтому непознаваемым. Очень важно то обстоятельство, что ни в Индии, ни где бы то ни было, нет храмов, посвященных Брахме, так как невозможно представить культ того, кто не может быть познан в силу сознания, ограниченного временными рамками. Подобное возможно лишь при наличии верной позиции (и также посредством определенной аскетической практики) и слиянии своей сущности с абсолютом, таким образом, снимая преграды, наложенные обыденным индивидуальным сознанием (имеется в виду сущностное единство Атмана, истинного Я человека, и Брахмана, объективной реальности, осознание чего дает избавление от авидьи, т.е. невежества – пер.). То есть жить вне времени – в абсолютном настоящем, которое не допускает понятий “до” и “после”, и которое по праву именуется вечностью.
Вишну – тот, кто подпирает мир – тенденция всякой жизни, оставаться в своем истинном качестве и создавать (и порождать) свое собственное подобие; универсальная жизненная сила, противостоящая каким-либо изменениям, раздробленности и смерти, сила, связывающая ограниченную временными пределами вселенную с ее вневременной сущностью – всякое проявленное бытие с идеей этого бытия, в понимании Платона, давшего однажды понятие идеи.
Все люди, шедшие наперекор времени (все средоточия воздействия наперекор времени, в космическом значении этого слова) являются воплощениями Вишну. Все они, так или иначе, спасители этого мира: жизненные силы, направленные против нисходящей тенденции непреодолимых перемен, происходящих со временем; жизненные силы, стремящиеся возвратить мир к изначальному вневременному совершенству.
Шива – разрушитель – отражает склонность всякой жизни к изменению, к смерти в ее настоящем и всех прошлых состояниях. Он суть Махакала, само время. Время, что увлекает вселенную к ее неизбежной гибели, за которой, тем не менее, следует непреодолимое возрождение – весна нового Золотого века, и вновь медленное и неуклонное стремление к упадку и смерти, в своей бесконечной последовательности.
Истинно великие люди, шествующие во времени – подобные Чингисхану – отражают какую-либо грань его ужасающего величия. Как и величайшие люди, идущие наперекор времени, поскольку все они должны обладать (в большей или меньшей степени) качествами характера, присущими именно людям, шествующим во времени, качествами в которых заложена действенность организованного неистовства. Как мы видим, Шива является не только разрушителем, но и предстает, как созидатель – в своем позитивном аспекте. Его положительная роль также на протяжении всего дальнейшего творения обусловлена переменами и, в конечном счете, уничтожением всего предшествующего. Он является сущностью разрушительных изменений, как время, обратившееся в направлении будущего. С другой стороны Владыка Шива, являющийся персонифицированным временем (это может показаться довольно странным для чисто аналитического ума), находится также и вне времени. Он предстает как величайший Йог, чье лицо безоблачно, подобно лазоревому небу, в то время как его ноги отбивают бешеный ритм танца Тандава, посреди пожарищ и гари гибнущего мира.
Другими словами, Вишну и Шива, тот, кто подпирает мир, и тот, кто его сокрушает – сила, идущая наперекор времени и само время, Махакала – являются в своем глубинном естестве одним и тем же. Они суть Брахма, вневременной принцип, сущность всего этого. Они являются Брахмой, проявленным во времени (что автоматически значит и наперекор времени) и находящимся все еще вне времени. В индусском искусстве эта метафизическая истина представлена фигурой Хари-Хара (единение Вишну и Шивы в одном теле) и в знаменитой статуе, отражающей доктрину Тримурти – трехликом Брахме-Вишну-Шиве.
В проявленной вселенной, как мы это видим на нашем уровне понимания, нет ни одного живущего, кто бы включал в себя эту тройственность и всю полноту идеи существования – извечного, универсального закона постоянных перемен отдаляющих от неизменного Принципа и неустанного стремления в совершении непрерывных попыток, дабы возвратится к изначальному совершенству и несказанному душевному покою безвременья, неотделимому от этого – больше, чем извечный и всегда возвращающийся человек, идущий наперекор времени, тот, кто является вновь из века в век «для поражения творящих зло, для прочного восстановления дхармы».
Человеку, шествующему во времени, не присуще практически ни одно из солярных качеств, качеств Вишну.
Человеку, стоящему вне времени, не присуще практически ни одно из качеств молнии, качеств Шивы-разрушителя.
Человек, идущий наперекор времени – тот, кто пребывает в вечности, но действует во времени. Согласно арийской доктрине отрешенного неистовства, он обладает верностью Вишну к изначальной структуре творения, священной всесокрушающей яростью Шивы (в свете дальнейшего творения), и бездонным спокойствием Брахмы, которое являет собой спокойствие всех трех: вневременной покой по ту сторону раскатов всех войн, протекающих во времени.
До сего момента еще не было героя, идущего наперекор времени, в котором бы со всей полнотой выражался этот тройственный аспект, имманентный божественности, и ничто не остановит его.
Последнюю, великую личность, в которой совершенно гармонично проявляется смешение столь резких противоположностей – молния и солнце в равной степени – тот, которого ожидают последователи всех религий и практически всех культур, тот, о ком (сознательно или бессознательно) говорил в 1928 году Адольф Гитлер: «Я не есть он, но если никто не подготовит для него дорогу, то это сделаю я». Тот, кого я называю его индусским именем, Калки, в свете той всеобъемлющей истины, которое оно несет.
С другой стороны Гитлер щадил не только отдельных врагов божественного промысла – не только его прямых противников, не только равнодушных и отступников, идеологически еретических, расово ублюдочных, физически неполноценных, сомневающихся, слишком человечных – отнюдь не единиц из тех, кто телесно, по характеру или складу ума несли печать падших эпох.
Его товарищи по оружию будут последними национал-социалистами – железными людьми, победоносно прошедшими все преследования, и что еще более важно, испытание полного уединения среди этого мрачного, безразличного мира, в коем им уже не найдется места. Они из тех, кто взирают на этот мир и отрицают его каждым своим жестом, всяким намеком и даже молчанием, все в большей и большей степени (в случае наших молодых приверженцев), даже без личной памяти величайших дней Адольфа Гитлера, которая бы поддерживала их. Они являются теми немногими, кто однажды совершат доброе дело для всех и пострадают в ходе истории, ради извечной истины, как и личности, шедшие наперекор времени. Отмстив за товарищей, за те пять тысяч, напрасно погибших в сражении при Вердене, по призыву своих сердец, на берегах Мааса, ставших алыми от крови; за те миллионы напрасно погибших, подвергшихся пыткам и чудом уцелевших в 1945; за всех тех покоренных борцов, шедших наперекор времени и призванных напрасно, на каждой стадии бесконечной великой вселенской борьбы против сил дезинтеграции, столь же вечных, как и жизненные силы.
Они являются тем мостом к сверхчеловечеству, о котором говорил Ницше – последней дивизией, которой Адольф Гитлер вложил свою уверенность.
Калки поведет их, сквозь пламя последних времен к заре нового Золотого Века.
Мы надеемся, что память Адольфа Гитлера, предшественника последнего аватары, наиболее героического из всех наших людей, шедших наперекор времени, останется жить, по крайней мере, в песнях и символах. Мы надеемся, что властители эпохи, люди его крови и веры, отдадут ему должные почести посредством церемоний полных смысла и могущества в прохладной тени бескрайних неувядающих лесов, на морском побережье или на вершинах, не оскверненных гор, обращенных к восходящему солнцу.
