Существует ли русская специфика?
Андрей Рыбин
(выступление на семинаре 8 января 2004 года)
Поставленный вопрос мне хорошо знаком. Интеллигентские рассуждения о русском народе, о пользе, о правоте – это клуб "Зеленая лампа", 1809 год. Ничего с тех пор не изменилось. Это та же городская субкультура, не имеющая ничего общего с тем, что имеется у нас в деревне.
Что вы называете русским? Я знаю весь, мурому, черемисов. Я знаю массу народностей. И я страшно удивлен, что в последнюю перепись разрешили написать, сколько у нас малых народностей осталось, кроме чукчей. Я воспитывался среди пургасов. О них вообще никто ничего не говорит.
Большинство русских людей внутренне идентифицируют себя как мордва, как мурома, как весь и как масса других народностей, которые я не могу здесь перечислять, потому что их больше ста тридцати. Потому что русским у нас считался тот, кто платил дань русскому царю и был православным. А я не православный и куда я должен был бы попасть? В моем случае в мордву.
Но в мордве уже есть и эрзя, и мокша. И появлялись пургасы. Или появлялись коми-пермяки. Они коми, но они не коми, потому что "пермяки".
Только люмпены, не знающие своих корней, называют себя русскими. Все, кто помнят свои корни, помнят свои национальные обычаи и традиции. О тех, кто живет в центральной полосе России, надо говорить как о москалях, о сборщиках налогов, которых очень "любят" во всем остальном государстве.
Русский – это не национальность. Русский – это гражданин империи.
Теперь о специфике. Что делает русский человек, когда он становится обеспеченным? Он покупает квартиру дочери и сыну. Он не признаёт, что они должны сами на это заработать. Он руководитель их клана, и клан должен быть им обеспечен.
Я и сам долго работал в сфере недвижимости, и проводил соответствующие социсследования. Так вот большинство покупок на рынке недвижимости – это приобретения родителей для подрастающих детей. Если мы видим молодого человека на хорошей машине, то скорее всего у него хороший папа. Очень мало ребят в 20-22 года заработали себе на мерседесы.
Единственное, что скрепляет людей в России, это семьи. Хотя семья у нас не патриархальная и не фундаменталистская, но семья – это единственное, ради чего человек сейчас живет и ради чего готов приносить жертвы.
Если посмотреть в российскую историю, не забираясь очень уж далеко (давняя история была сто раз переписана), то можно обнаружить, что существовала коллективная форма труда, где староста как единственный налогоплательщик отчитывался перед властями в лице помещика, бургомистра или хозяина. Были "черные" крестьяне, "белые" крестьяне, кто-то имел госповинность, кто-то не имел, но в целом сам крестьянин с государством напрямую не сталкивался. Он имел отношения с государством через мирской сход.
Та же тенденция сохранилась при колхозах-совхозах. Крестьянин по-прежнему не имел с государством прямых отношений – у него даже паспорта не было.
И теперь "электорат" не желает иметь отношений с властью. Он хочет иметь старосту, типа Калинина*, который должен отстаивать народные интересы.
Малые города во многом похожи на деревни. Приведу пример. В городе Свободный Амурской области, который входил в Гулаг, до сих пор имеется два жестко разделенных поселка – поселок потомков охраны и поселок потомков заключенных. И у них нет смешанных браков.
Деревня вместе с такими малыми городами до сих пор составляет большинство населения России. Но и в больших городах семья у большинства людей – это единственная реальная ценность.
Еще одна специфическая русская черта состоит в следующем. По Талмуду ставка рефинансирования рыночная, то есть спрос и предложение на деньги определяют их стоимость. По Корану она составляет не более 4 процентов для конечного потребителя. А в России она минус три с половиной процента. Поэтому общины, когда к ним обращался бургомистр, показывали реальные убытки. Почему? Когда мы построили дом, то это убыток. Но община имеет обязательства человека, которому она построила дом. Это внеденежные обязательства, которые община может рассматривать как свою прибыль, которую она получает в течение жизни этого человека, пока он работает.
Аналогично отрицательная ставка рефинансирования имелась и в крестьянской семье. И сохранившуюся до сих пор ценность семьи можно считать в большой мере наследием этого устройства жизни.
Еше одна составляющая этой целостной системы: у нас никогда не было собственности на землю. У нас никогда не было самозахвата земли. Крестьяне, признавая свою личную крепость, считали, что земля "божья", то есть они считали, что земля помещикам не принадлежит.
Отрицательная ставка рефинансирования существует в России на протяжении шестисот лет – и это уникальное явление в мировой истории. Она настолько прочно вошла в сознание людей, что до сих пор не удается сагитировать их покупать что-либо в кредит. Только очень узкий слой людей идет на это. Наши люди не привыкли покупать деньги, они боятся этого.
Наш опыт всё больше интересует европейских и арабских экономистов. Они всё больше боятся, что западная банковская система, возможно, ведет мировую экономику в пропасть. И они активно изучают российский опыт, выделяют гранты, исследуют поволжскую глубинку.
Итак, резюмируя специфику: наш народ имеет семейный тип солидарности, желает иметь как можно меньше соприкосновений с властями и в хозяйственной жизни тяготеет к коллективному труду с отрицательной ставкой рефинансирования.
Мнение автора сайта не всегда совпадает с мнением авторов публикуемых материалов!
*А ведь в реальности не было никакого "всероссийского старосты Калинина". Это всего лишь советская пропагандистская погремушка (Яволод). Ист.: НИА Товарищ
